Шокировавшая флот гибель "Sant Istvan" привела к тому, что австрийские линкоры больше не покидали своих бочек в Поле. Но предприимчивые итальянцы уже разрабатывали планы атаки австрийских кораблей прямо во внутренней гавани. Еще в середине апреля 1918 года два торпедных катера, оборудованные по бортам гусеницами на манер сухопутных танков, пытались атаковать вход в Полу (гусеницы предназначались для преодолевания входных бонов, состоявших из десяти рядов деревянных бревен). Атака закончилась неудачей, оба катера пошли на дно, но итальянское командование сделало заявление о потоплении не больше не меньше, как самого флагманского "Viribus Unitis". Ровно через месяц атаку повторил еще один торпедный катер-танк. Ему удалось переползти через все четыре ряда бонов, но в итоге он тоже был потоплен. После этого австрийцы оснастили все бревна входных бонов огромными стальными шипами, что делало невозможным их форсирование катерами-танками.

Итальянцы немедленно взялись за разработку новых средств, чтобы очередной раз попытаться атаковать австрийские дредноуты в их базе. Инженер-майор флота Р. Розетти спроектировал самодвижущееся устройство с нулевой плавучестью по типу морской торпеды. Оно должно было доставлять в погруженном состоянии двух минеров и заряды для подрыва кораблей. Экстренно изготовленная "мино-торпеда" получила созвучное и символичное название - "Миньятта" S-1 (mignatta - "пиявка"). Привести устройство в действие вызвался сам изобретатель, в помощники себе он выбрал морского врача - лейтенанта Р.Паолюччи.

31 октября 1918 года на кораблях в Поле в последний раз был спущен красно-бело-красный военно-морской флаг с золотым императорским гербом и короной. Австро-венгерский флот по приказанию кайзера Карла I передавался Югославскому национальному совету. Адмирал Хорти произнес в адрес нового флота краткую напутственную речь и, взяв сложенный флаг, в сопровождении офицеров своего штаба навсегда покинул палубу "Viribus Unitis". В командование югославским флотом вступил "линиеншифскапитан" (капитан 1 ранга) Янко Вуткович Подкапельский, хорват по национальности.

В тот же день, пока в Поле происходили все эти события, Розетти и Паолюччи вышли в боевой поход. Вечером 31 октября итальянский миноносец 65PN доставил "Миньятту" и ее экипаж в заданный район, после чего аппарат с сидящими на ней верхом минерами, облаченными в каучуковые гидрокостюмы, был отбуксирован катером с бесшумным электроприводом на расстояние 1000 м до входных бонов. Условия для операции были почти идеальными - безлунная и дождливая ночь. C 22.00 до 3.00, итальянцы преодолели четыре ряда бонов, причем сами они перелезали поверх преграды, а аппарат проталкивали под водой. Царившая на рейде и кораблях эйфория по поводу скорого окончания войны была как нельзя кстати - часовых на бонах не выставляли, сторожевых катеров с прожекторами и пулеметами поблизости не было. В результате смелым итальянцам удалось пройти вдоль всего ряда австрийских линкоров - в самый угол рейда, где на бочке замерла громада ярко освещенного флагманского дредноута. В 4.50, 1 ноября, Розетти добравшись вплавь до линкора, прикрепил одну из доставленных мин на 6-метровом тросе к его правому борту, так что 90-кг заряд тротила приходился почти точно напротив погреба 150-мм боезапаса. Но без шума не обошлось. Часовой на борту заметил неладное, прозвучала тревога, и сторожевой катер, примчавшийся к месту происшествия, обнаружил итальянцев и доставил их на борт заминированного дредноута. Там диверсантов, поначалу отрекомендовавшихся потерпевшими аварию летчиками с гидросамолета-разведчика (и это в каучуковых гидрокостюмах!), встретили с распростертыми объятиями - моряки линкора уже вовсю отмечали наступление долгожданного мира.

Однако по мере приближения времени срабатывания часового механизма нервы у итальянцев сдали, и им ничего не оставалось, как предупредить гостеприимных хозяев, что линкор вот-вот взлетит на воздух. Немедленно была отдана команда оставить корабль, а в 6.00 утра прогремел взрыв. Дредноут сразу стал стремительно крениться на правый борт - служба на нем фактически не неслась, водонепроницаемые двери не были задраены и никто даже не попытался бороться за его живучесть. Через 14 минут бывший флагман флота перевернулся и пошёл на дно - почти минута в минуту с гибелью своего собрата "Сент Иштвана" пять месяцев назад. Я.В.Подкопельский ("адмирал флота на один день") отказался покинуть корабль и погиб вместе с ним. Судьбу корабля разделили и почти 400 матросов "Viribus Unitis" - некоторых, уже спасавшихся вплавь, засосала огромная воронка на месте гибели дредноута, а многие просто не успели выбраться из низов, поскольку весть о том, что линкор обречен , не могла быстро достигнуть всех его закоулков. Зато Розетти и Паолюччи спаслись и были доставлены на линкор "Габсбург" в качестве военнопленных.

Остается добавить, что покинутую "Миньятту" со второй миной снесло течением на торговый пароход "Вена" (7376 брт), бывший до этого плавбазой германских подводных лодок, который в результате второго взрыва также быстро пошел ко дну.

В соответствии с положениями Версальского мирного договора боевые корабли флотов Центральных держав передавались странам-победительницам. Подобная судьба ждала и весь бывший флот распавшейся двуединой монархии. "Tegethoff" достался Италии, и 25 марта 1919 года без флага, с итальянской командой прибыл в Венецию. В тот же день там состоялся "морской парад победы" под лозунгом "Лисса отмщена!", который в виде флажного сигнала был поднят на всех итальянских кораблях. В ряде публикаций упоминается о существовавших планах введения линкора в строй итальянских ВМС Военно-морские силы взамен не подлежащего восстановлению Leonardo Da Vinci. Однако экономическая ситуация начала 20-х годов, когда даже достройка на плаву куда более перспективных сверхдредноутов типа "Караччоло" оставалась проблематичной, так или иначе должна была заставить отказаться от подобного проекта. Вашингтонское соглашение 1922 года окончательно поставило на этом крест, В 1924-1925 годах "Tegethoff" был разобран на металл в Специи.

В соответствии с положениями Версальского мирного договора боевые корабли флотов Центральных держав передавались странам-победительницам.

"Prinz Eugen" достался в качестве трофея Франции. Четыре французских морских буксира отвели корабль из Полы в Тулон, куда караван прибыл 5 сентября 1920 года. Французских морских специалистов интересовала, прежде всего, конструкция 305-мм трехорудийных установок австрийского дредноута. В период с 15 января по 15 марта 1921 года вся артиллерия была снята. Новые владельцы первоначально собирались использовать 305-мм башни в системе береговой обороны, но из-за определенных технических трудностей от этой затеи отказались. Поэтому после демонтажа орудий главного калибра броневые крыши башен установили на место, чтобы испытать их устойчивость в опытах с бронебойными авиабомбами, 150-мм и 66-мм пушки "Prinz Eugen" демонтировали для последующей продажи за рубеж. 305-мм орудия линкора первоначально были складированы в арсенале французского флота, но, поскольку им не нашлось применения, их впоследствии передали армии.

Помимо артиллерии, с дредноута сняли все пригодные механизмы: турбины, динамо-машины, приборы и запорную арматуру систем, а также большую часть трубопроводов и электрокабелей. Для этого в палубах и переборках проделали отверстия, которые позднее были вновь временно загерметизированы. В конце мая корабль был посажен на дно в бухте Аликастр и подвергнут бомбардировке с самолетов морской авиации дымовыми, газовыми и фугасными бомбами. Разрушения "Prinz Eugen" оказались относительно невелики. После подъема корабля с грунта в июне того же года опыты были продолжены на рейде Виньетт. Французский военно-морской дирижабль АТ-9 сбросил на дредноут 400-кг бомбу. 2 ноября на линкоре произошел пожар, но выпотрошенному остову это уже не могло нанести существенного ущерба.

27 января 1922 года корабль отбуксировали в бухту Сэн и взорвали у его борта придвинутую вплотную боевую часть торпеды. В результате один отсек в корме оказался полностью затоплен, корма погрузилась на 12м, через неплотности корпуса и палубные люки дредноут постепенно наполнился водой и лег на дно практически на ровный киль - нос его покоился на глубине 10 м, а корма- на 13 м. Судоподъемные работы не удались из-за погоды и исключительной неустойчивости корабля, вызванной бессистемным чередованием уже осушенных и все еще затопленных отсеков. Чтобы выровнять уровень воды во внутренних помещениях, пришлось с помощью газовых горелок перфорировать броневую палубу. Одновременным действием 10 помп воду из корпуса удалось откачать, и всплывший корабль отбуксировали в Тулон. Общая продолжительность работ по подъему дредноута составила более месяца. Но дальнейшая его карьера оказалась очень недолгой. 28 июня 1922 года "Prinz Eugen" был потоплен у мыса Серпе, к югу от Тулона огнем тяжелой артиллерии линкоров французской Средиземноморской эскадры. Сверхдредноут Bretagne сделал по нему 25 выстрелов из своих 340-мм орудий, дважды пробив при этом главный броневой пояс, разрушив трехорудийную башню, командно-дальномерный пост вспомогательного калибра и снеся дымовую трубу. Когда линкор уже начал погружаться, 305-мм практическими снарядами открыли огонь Jean Bart и Paris. От первых же выстрелов стрелявшего следующим линкора France многострадальный "Prinz Eugen" пошел на дно.

После оккупации Франции германскими войсками в 1940 году орудия "Prinz Eugen" попали в руки немцев. Дальнейшая их судьба неизвестна - в частности, до сих пор нет ясности, были ли они потом использованы при создании "Атлантического вала".

Из документальных киносвидетельств, запечатлевших за долгую историю морских войн уход на дно сотен кораблей, нет, наверное, более драматичного, чем снятая на пленку гибель австро-венгерского дредноута "Sant Istvan". На подрагивающих кадрах немой киноленты отчетливо видно, как огромный корабль медленно оседает все ниже и ниже, вначале незначительный крен нарастает, еще мгновение - и исполинский корпус заваливается на борт и переворачивается вверх днищем. Через несколько секунд сотни черных точек - человеческих голов усеивают все пространство вокруг погружающегося в морскую пучину корпуса линкора...

Известно, что Верховное главнокомандование австро-венгерской армии планировало грандиозную наступательную операцию на сухопутном фронте в Италии. Назначенное на 15 июня 1918 года одновременное наступление войск на всем участке от Тирольских Альп до устья Пиаве должно было принести двуединой монархии долгожданную победу.

Причем мощный удар с суши планировалось провести в сочетании с подобным же ударом во фланг с моря, что при благоприятном стечении обстоятельств могло поставить Италию на колени. Однако в итоге амбициозный замысел потерпел полный провал. Перешедшая в наступление армия так и не смогла достичь решительного успеха на фронте. Флот же вообще не оказал сухопутным войскам никакой поддержки, а вместо этого был привлечен к крайне несвоевременной операции против Отрантского противолодочного барража. Как вообще оказалась возможной подобная вопиющая несбалансированность между действиями армии и флота в столь решительный момент?

Мемуарные и документальные источники по истории австро-венгерского флота обычно приводят при объяснении действий командующего флотом Хорти два довода. Во-первых, потери австрийских и германских подводных лодок на заграждениях барража, где союзники воздвигли мощную преграду из сетевых заграждений и минных полей, прикрываемых патрульными дрифтерами, требовали его скорейшего прорыва. Во-вторых, выход в море всех наличных сил флота признавался совершенно необходимым для поднятия боевого духа экипажей застоявшихся в базе тяжелых кораблей.

"Мне было ясно, что лучший способ восстановить дисциплину на флоте, - писал в своих воспоминаниях Хорти, - это повести корабли в бой - точка зрения, вполне разделяемая - я это твердо знал - моими коллегами в германском флоте. Матросы, которые еще не слышали гневных раскатов залпов, должны были стряхнуть с себя оцепенение. Я решил поэтому вывести флот в море и снова предпринять попытку прорыва блокады у Отранто. В этой операции должен был принять участие весь флот, поскольку было совершенно ясно, что после 15 мая 1917 года противник бросит в бой свои броненосные крейсера для того, чтобы хотя бы перехватить наши силы на отходе. Я считал, что наш флот будет способен окружить и уничтожить их".

Теперь слово биографу Хорти О.Рюттеру: "Получив разрешение от адмирала Кейля, он начал строить планы и посвятил в них только 12 ближайших офицеров. Однако даже в этом случае нельзя исключать возможность утечки информации. В составе австро-венгерского флота не имелось штабного корабля, как это было заведено у германского союзника в Вильгельмсхафене, на котором производилась вся разработка секретных операций флота. Хорти разрабатывал свои планы в стенах его собственной каюты на "Вирибусе Унитисе", где имелся единственный стол подходящих размеров, чтобы разложить на нем все оперативные карты. В течение служебного дня требовалось его постоянное участие в решении множества текущих вопросов, так что совещания обычно проходили ночью, и даже если ни один непосвященный не мог слышать, о чем именно там говорилось, все равно было ясно, что что-то замышляется. Итоговый план заключался во внезапной атаке на пролив силами крейсеров и эсминцев, в то время как обеспечивающие их линкоры должны были прикрыть последующий отход (легких сил) активными действиями против любых кораблей противника, которые могли выйти наперехват из Валоны или Бриндизи. Все корабли, привлеченные к участию в операции, должны были занять исходные позиции к атаке на рассвете 11 июня".

В общем, утечка информации на противоположный берег Адриатики отнюдь не исключается - тем более, что новость о немедленном приказе о возвращении из увольнения моряков флота в течение 4-6 июня облетела все далматское побережье. Привлекло внимание и то, что с тяжелых кораблей начали свозить горючие материалы и предметы, не обязательные в боевом походе. Впрочем, возможно также, что это могла быть и дозированная хитрость, примененная австрийцами для отвлечения внимания противника от приготовлений своей сухопутной армии.

Все четыре дредноута составляли единую группу поддержки легких сил. В соответствии с требованиями наибольшей скрытности, они должны были покинуть Полу двумя парами.

Первыми вышли в море "Prinz Eugen" и флагманский "Viribus Unitis", на борту которого находился командующий контр-адмирал Хорти со всем штабом флота. На корабль также были предусмотрительно приглашены журналисты - их главной задачей являлось подробное освещение в прессе предстоящей победы Хорти, а также киносъемочная группа. Корабли покинули рейд днем 8 июня, как будто намереваясь провести обычные учебные стрельбы в канале Фазаны. Ночью они проследовали вдоль далматского побережья к заливу Таджер, где укрылись на светлое время суток. В течение следующей ночи отряд совершил еще один переход в небольшой отдаленный залив Слано, к северу от Рагузы.

Второй отряд, состоявший из "Sant Istvan" и "Tegethoff", сопровождали один эсминец и шесть миноносцев. Они снялись с якоря 9 июня, в 22.15, и должны были идти тем же маршрутом. У выхода из гавани Полы выяснилось, что входные боны не разведены, и это вызвало задержку примерно на три четверти часа. Выйдя, наконец, в море, отряд вскоре был вынужден снизить эскадренный ход с 16 до 12 узлов, поскольку на "Сент Иштване" стала сильно разогреваться группа турбин правого борта. Для приведения температуры в норму сделали все возможное и невозможное - и скорость удалось увеличить до 14 узлов. Задержки привели к тому, что к моменту роковой встречи с итальянскими катерами отставание отряда от графика движения достигало уже полтора часа. Итальянская группа состояла из торпедных катеров MAS-15 (командир А.Гори) и MAS-21 (командир Дж.Аонцо), которой командовал Луижди Риццо, шедший на MAS-15. Интересно, что Риццо незадолго до этого отсидел семь суток в военной тюрьме за непринятие должных мер для обеспечения безопасности базы своих катеров в Анконе, несмотря на то, что получил своевременное предупреждение о возможном нападении австрийской десантно-диверсионной группы. И темпераментный сицилиец, видимо, горел желанием немедленно восстановить свою пошатнувшуюся репутацию в бою.

Катера вышли из Анконы в пять часов пополудни 9 июня на буксире миноносцев №15 и №18 - мера, предпринимавшаяся с целью экономии топлива, требовавшегося для ночного оперирования в прибрежных далматских водах. Сначала Риццо приказал осуществлять поиск целей между островами Груция и Сельве. Именно в этом районе пролегал отрезок обычного маршрута австро-венгерских пароходов от Фиуме до Каттаро, поддерживавших снабжение Албанского фронта. Второй его приказ вызвал некоторое удивление у экипажей обоих катеров: Риццо распорядился провести траление мин на 30-метровых глубинах. До сих пор неясно: зачем катерникам надо было заниматься вылавливанием мин в прибрежных водах противника? Единственное разумное предположение - итальянское морское командование задумало начать подводную кампанию на путях следования австрийских боевых и вспомогательных кораблей на пути из Фиуме и обратно.

На исходе ночи итальянские катера двинулись на рандеву со своими миноносцами, которое должно было состояться между 3.00 и 4.15 утра. В 3.15 Риццо заметил дымы с правого борта и немедленно отдал приказание изменить курс навстречу приближавшимся кораблям. Его катера проскользнули между австрийскими миноносцами охранения, и в 3.25 MAS-15 выпустил с дистанции около 800 м обе свои торпеды, попавшие точно в середину корпуса головного "Sant Istvan". Второе котельное отделение линкора быстро наполнилось водой, и он получил крен в 10° на правый борт.

Катер MAS-21 атаковал "Tegethoff" , но попаданий не последовало. Сразу после пуска торпед итальянским катерам пришлось спасаться от погони ринувшегося на них миноносца охранения №76, для чего прямо под форштевень корабля-преследователя был сброшен весь наличный запас глубинных бомб, в то время как механики обоих суденышек пытались выжать все возможное из их моторов. "Tegethoff" вышел из строя вправо и пошел зигзагом - очевидно, на нем ожидали, что тотчас после стремительного нападения катеров последует торпедная атака из-под воды. Экипаж охватила паника. Со всех постов наружного наблюдения поступали доклады о перископах воображаемых подводных лодок. В ответ и вся легкая артиллерия линкора немедленно открывала ураганный огонь в указанном направлении. И только более чем через час, в 4.45, "Tegethoff" предпринял попытку взять своего смертельно раненного собрата на буксир.

К этому моменту турбины на "Sant Istvan" были уже остановлены, а крен уменьшен до 7' контрзатоплением соответствующих отсеков и погребов вспомогательной артиллерии. Линкор малым ходом повели в залив Бргульджи. Попадания пришлись в район поперечной водонепроницаемой переборки, разделявшей оба котельных отделения. Течь усугублялась конструктивной слабостью, вызванной многочисленными отверстиями для прохода трубопроводов, воздуховодов и электрокабелей. Носовое котельное отделение также постепенно заполнялось водой. Крен снова начал расти, что повлекло за собой выход из строя средних и правых котлов, так что в действии оставались лишь два котла левого борта. Корабль почти полностью лишился энергии - это вызвало остановку всех насосов, а электричества едва хватало для поддержания освещения.

Чтобы хоть как-то уменьшить нараставший крен, боезапас первой подачи выбросили за борт, а 305-мм башни развернули на противоположный борт.

Все попытки аварийной партии завести на пробоину пластырь окончились неудачей. Остановка насосов и слабость клепаных швов переборок вели к тому, что отсек за отсеком постепенно заполнялся водой. Крен продолжал расти, и вскоре порты вспомогательной артиллерии правого борта погрузились в воду. Надежда взять погибающий дредноут на буксир и посадить его на мель у берега окончательно растаяла. Был отдан приказ оставить корабль. В 6.05 "Sant Istvan" перевернулся. Державшиеся силой тяжести на своих погонах трехорудийные башни сразу вывалились из корабля и пошли на дно, а спустя семь минут за ними последовал и наполнившийся водой корпус. Кораблями сопровождения было подобрано 1005 человек экипажа линкора, еще 89 (в том числе кочегары, отрезанные водой в низах) утонули вместе с дредноутом. Когда командующий флотом Хорти, находившийся на борту "Viribus Unitis", получил сообщение о гибели "Sant Istvan", он распорядился отменить операцию, поскольку решил, что она уже не составляет секрета. Все корабли вернулись в свои базы.

Командир итальянских катерников Риццо королевским декретом от 22 июля 1918 года за эту победу был удостоен второй золотой медали и рыцарского креста Военного ордена . Гордые подвигом своего соотечественника итальянцы после войны поместили катер MAS-15 для всеобщего обозрения в римском "Мусео ди Рисорджименто", где он находится до сих пор.